Салтыков-Щедрин.

1.«Это даже не смех, а трагическое положение».

После неоднократных предупреждений весной 1884 года журнал «Отечественные записки» был запрещен. Глубокой болью отозвалась эта весть в душе Салтыкова-Щедрина: «… вижу, что связь моя с читателем порвана, а я, признаться, только и любил, что эту полуотвлеченную персону, которая называется «читателем».
Деятельная натура писателя не примирилась с этой бедой. Он решает печататься в «Вестнике Европы» и « Русских ведомостях».
В эту пору окончательно складывается бессмертный щедринский сказочный цикл, начатый еще в 1869 году ( Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил», «Пропала совесть», «Дикий помещик»); сказки явились своеобразным
Итогом, синтезом идейно-творческих исканий сатирика. С фольклором они связаны не только наличием определенных устно-поэтических деталей и образов, существенно влиявших на повествовательный слог. В них обнаруживает себя истинно народное миропонимание, выраженное в авторских представлениях о доброте и зле, нищете и богатстве, суде правом и неправом, о решительном преобладании враждебных народу сил и вместе с тем о неминуемом торжестве разума и справедливости. Даже там, где зло явно одерживает верх над беззащитностью, робостью, прекраснодушием, пассивностью («Карась-идеалист», «Самоотверженный заяц», «Добродетели и пороки», «Обманщик-газетчик и легковерный читатель»), автор вершит над ним суд, давая понять, что вместе со злом осуждает всех его вольных и бессознательных потатчиков. Салтыков-Щедрин не спешит изображать повергнутыми тех, кто сохранял командные высоты в жизни.
Большинство сказочных героев имеют свои отчетливые социально-классовые определения: мужики и господа, «судари» и «Ивашки», ворона, например, представляет сословие мужиков, коняга – «обыкновенный мужичий живот». Сквозь басенно- или легендарно-сюжетный ряд, сквозь цепь конкретно-исторических примет явственно просвечивает у Михаила Евграфовича большая общечеловеческая тема. Сказки для настоящего читателя-друга, каким в идеале представлял его себе писатель, были нравственным стимулом, заражали жаждой борьбы за переустройство несправедливого мира. Через все сказки проходят слова-лейтмотивы: Ум, совесть, правда. Стойка щедринская вера в «восстановленный человеческий образ, просветленный и очищенный от тех посрамлений, которые наслоили на нем века подъяремной неволи».
Достойна жалости судьба «премудрых пескарей». Шаг за шагом прослеживая ход их умозаключений, писатель возбуждает в читателе лукавую насмешку, ироническую реакцию, наконец, чувство брезгливости, а в финале даже сострадание к распространенной философии тихого, безгласного, умеренно-аккуратного существа («Премудрый пескарь»).
Вскоре после закрытия «Отечественных записок» в творчестве Салтыкова-Щедрина намечаются существенно новые идейно-художественные тенденции. Во второй половине 80 годов, в обстановке политической реакции и одновременно в преддверии новой исторической эпохи в русской освободительной борьбе, которую потом определят как «движение народных масс», щедринские сатирические циклы очерков заметно видоизменяются. Чуткий к внутренним процессам жизни, Михаил Евграфович делает центральными героями новых произведений уже не столько представителей дирижирующих сословий, сколько людей средних и низших слоев России.